Отец Николай Квич: «Меня обвинили в том, что я спонсирую Военно-морские силы Украины»

вторник, 18 марта 2014, 22:01
Последние два дня верующие нашей Церкви и граждане Украины, которые следят за событиями в Крыму, с трепетом ждали новостей об отце Николае Квиче – священнике УГКЦ, военном капеллане. Летом должно было исполниться 10 лет, как он служит в Севастополе. К сожалению, в день так называемого референдума священник вынужден был покинуть территорию Крыма, потому что если бы остался, то, возможно, его бы осудили за «экстремизм» ...

В интервью Департаменту информации священник рассказал, что с ним случилось за последние два дня и, так сказать, стало для этого основанием.

– 15 марта, в пятницу, после того как мы с прихожанами молились Парастас, ко мне пришли из службы безопасности. Сначала со мной разговаривал один человек, который затем вызвал ещё двух, а чуть позже – наряд милиции.

– И вас деликатно попросили поехать с ними?

– Это нельзя назвать «деликатно». Меня заставили поехать с ними и написать, что я даю разрешение на обыск своего жилища.
Сначала я сказал, что не дам никакого разрешения. На это они мне сказали: «Ну, пошли с нами в машину, мы тебя убедим». А это прямо означало, что они меня заставят.

– У вас было оружие?

– Они искали оружие, но не нашли, потому что у меня его не было. У меня были только защитные жилеты. Найдя эти жилеты, они стали убеждать, что, согласно законодательству, дубинки, бронежилеты, наручники гражданским лицам можно использовать только по разрешению органов.
Я им на это сказал, что ещё мог бы понять, если бы у меня была дубинка (представьте себе, как я, священник, бегаю с дубинкой!). А бронежилет используется только для защиты человеческой жизни. Эти бронежилеты я должен был передать ребятам из украинской армии, патрулирующих свои части. Моё намерение было благим.
Два бронежилеты я успел передать двум журналистам. В воинскую часть – не успел, потому что не было возможности. С большим трудом удавалось хотя бы еду передавать нашим ребятам. Меня обвинили в том, что эти бронежилеты я хотел передать каким-то группировкам, чтобы они совершали диверсии.

– Как они с вами обращались?

– По-разному ... Били по голове (отцу было неловко об этом говорить. - Авт.), Ругались... Я таких слов не употребляю, поэтому повторить не могу. Они говорили со мной не как со священником и не как с нормальным человеком.

Они заставили говорить с ними на русском. Сказали: «Этот украинский язык здесь звучать не будет»

Меня держали с 13.00 до 21.00 часа. За это время меня допрашивали представители службы безопасности, милиция и контрразведка России.

– На каком языке вы с ними разговаривали?

– Они заставили говорить с ними на русском. Сказали: «Этот украинский язык здесь звучать не будет».

– Вы им что-то интересного рассказали?

– Они хотели знать, кто мне передал бронежилеты, кому я должен передать и кому уже передал. Конечно, я им ничего не сказал. Но позже узнал от одного журналиста, что они изъяли бронежилеты у некоторых представителей прессы. Возможно, это те, которые я передал, не знаю.
У меня забрали все телефоны. Некоторые сообщения не успел удалить, поэтому, думаю, они могли что-то оттуда узнать.

– Отче, по вашим ощущениям, действительно ли они верят в то, что существует некие «бандеровские группировки»?

– Когда они зашли ко мне домой и увидели желто-голубой и черно-красный флажки, флаг Войско-морских сил Украины, на холодильнике магнитики с Шухевичем и Степаном (Бандерою. - Авт.) и ещё украинскую литературу, то вообще начали обзывать меня по- разному, материть, говорили, что я эсэсовец...

– А это не вызывает у вас каких-то ассоциаций?

– Я не был выходцем из подполья нашей Церкви, но очень много знаю об этом периоде УГКЦ, поэтому мне это напомнило прямые преследования священников.

– Сообщалось, что через две недели над вами должен быть суд. По какому законодательству вас должны судить и за что?

– Вроде, по украинскому, но мне сказали: если ситуация изменится, то дальше будут судить по российскому законодательству. Люди, которые помогали мне покинуть Крым, объяснили: если я не исчезну, то мне «пришьют» экстремизм по российскому законодательству. Это где-то 15 лет.

Кроме еды, мы передавали свечи, спички, средства гигиены... И это назвали спонсорством
 

Кроме бронежилетов, мне приписали, что я был спонсором Военно-морских сил Украины, будто поставлял им оружие.

– Вы собираетесь явиться на этот так называемый суд?

– Думаю, что нет (смеётся - Авт.). Если бы я нарушил закон в намерении сохранить жизнь хотя бы одному человеку, то был бы счастлив. Если я нарушил какую-то норму закона, то готов за это отвечать, но перед украинским судом и по украинскому законодательству, а не по российскому или ещё какому-то.

– А вы действительно были спонсором ВМС Украины?

– Нет. Разве я олигарх? Я просто организовывал передачи продуктов для наших военных в период блокады. Кроме еды, мы передавали свечи, спички, средства гигиены... И это назвали спонсорством.

– Вы уехали из Крыма беспрепятственно?

– Не совсем. Вынужден был выключить телефон, когда покидал территорию Крыма. Удалось выехать только благодаря тому, что меня сопровождал офицер Черноморского флота. Это украинец, мой хороший приятель. Когда мы выходили из дома, с нами вышло несколько мужчин. Мы просто заскочили в автомобиль, думали, что задерживают...

– Другие священники ещё остаются на полуострове?

– Еще да. Сейчас они вынуждены скрываться. Думаю, они будут покидать Крым так же, потому что есть информация, что ими тоже интересуются.

– Вы были в Севастополе – наиболее пророссийском городе Крыма. Как вы бы описали, что там происходит?

– Севастополь – в эйфории. Многие люди бегают с российскими флагами и кричат: «Россия, Россия!» Последнюю ночь в Крыму я ночевал у римско-католического священника, утром проснулся от того, что кто-то где-то выкрикивал: «Россия!»
В Севастополе действительно есть много таких, которые хотят присоединиться к России. Но этого нельзя сказать об остальных в Крыму.

– Но они совсем не против получать от Украины зарплаты, пенсии, воду, газ, электроэнергию, дотации...

– Они над этим совсем не думают. Моя жена что-то пыталась объяснить им, а люди говорят: «А что, Украина нам воду перекроет?» Они думают, что Россия сейчас им постелет дорогу и тёплое одеяло, на которую они мягко лягут, выспятся и им больше ничего не придётся делать. Могу сказать, что это территория людей, которые научились, что им только должны давать, а сами они не обязаны что-то делать. Такие и кричат ​​за Россию – просто ленивый народ. Многие из них – это бывшие военные или жёны военных. В своё время они получили квартиры и большие пенсии. Квартиры летом сдают туристам. Когда заговорили о присоединении к России и о больших пенсиях, они решили, а почему бы и нет.

– Вы 10 лет служили в Крыму. И теперь вынуждены покинуть полуостров...

– Сейчас меня больше всего беспокоит, что мы никогда по-настоящему не заботились, чтобы Крым развивался как украинская земля. Например, в крупных городах есть только по одной украинской школе. В Севастополе вообще нет украинской школы, есть только украинские классы.

Там есть удивительные люди... и за этих людей стоит бороться
 

Украинская власть ничего не делала, чтобы Крым был украинским. Когда здесь у власти был Куницын и на развитие украинства выделили девять миллионов гривен, то в Севастополе деньги просто разворовали.
Наша Церковь также должна была больше интересоваться своими священниками, помогать им. А то отправили нас... Мы, конечно, делали, что могли, но нас было слишком мало и возможности наши были ограничены.

– Насколько я понимаю, вы пока не будете возвращаться в Севастополь?

– Пока нет, но если будет нужно, то вернусь, потому что там есть удивительные люди. Не хватит никаких подарков на свете, чтобы отблагодарить этих людей за их мужество и позицию. И это не только наши украинские греко-католики, но и русские, которые к нам приходили, и армяне. Скажу, что за этих людей стоит бороться в Крыму.  

Беседовала Оксана Климончук,
Департамент информации УГКЦ

ПУБЛИКАЦИИ

«УГКЦ, как добрая мама, провожает своих верных из Украины и встречает там, куда их забрасывает судьба», – владыка Степан Сус 29 июня

С начала полномасштабного вторжения миллионы людей в Украине получают тяжёлый опыт – что такое быть беженцем, оставить родной город или...